Дарья Донцова
Идеальное тело Пятачка

Татьяна Сергеева. Детектив на диете – 5


На главную
Глава «  1-3 4-6 7-10 11-13 14-17 18-21 22-24 25-27 28-30 31-34  »

Глава 31





Когда Герман Вольфович покупал землю, он не смог отселить Степана. Вредный Могила не тронулся с места. Старик требовал от бизнесмена огромной суммы за свой сарай, строчил на Кнабе жалобы, натравил на него представителей подмосковной администрации, сигнализировал о незаконной вырубке леса. И в конце концов Герман Вольфович понял: лучше просто раздавать взятки алчным чиновникам и прекратить попытки сковырнуть вздорного деда с насиженного места. Степан же, наоборот, распоясался окончательно. Он словно вызывал нового хозяина угодий на бой. Но поскольку Герман не обращал внимания на происки дедушки, Могила притих. Вернее, это Кнабе казалось, что старик смирился с его соседством.
Но однажды, приехав проконтролировать стройку, Герман обнаружил, что бригада каменщиков, всегда горланивших во время работы песни, в полной тишине пакует вещи.
– Извините, мы уезжаем, – пробормотал бригадир.
Бизнесмен насел на мужика и узнал правду. Оказалось, что строители видели, как по ночам из леса выходит привидение. Оно появлялось со стороны заброшенной церкви и выло на луну. Суеверные гастарбайтеры решили поскорей убраться с проклятого места.
Герман Вольфович сразу смекнул, чьих это рук дело, и вне себя от гнева пошел к Степану. Деда он обнаружил на полу избы в плачевном состоянии, похоже, вредного старикашку разбил инсульт. Пока «Скорая помощь» добиралась в бывшую Харитоновку, Могила умер. Кнабе похоронил старика и забыл о нем.
Каменный дом деда ранее принадлежал местному священнику. Герман Вольфович приказал вынести из здания вещи покойного, а человек, которому поручили эту работу, обнаружил среди хлама много старинных богословских книг и план церкви. Вот тогда то Кнабе и узнал о существовании катакомб.
Когда Михаилу пришла в голову идея трансляции боев через Интернет, Кнабе сообразили, что лучшее место для их проведения – обширные подземные помещения. Подвалы оборудовала бригада немцев, вызванных из Германии, рабочие не изъяснялись на русском языке и уехали на родину, выполнив задание. Потом Герман Вольфович уволил всех служащих, оставил только повариху Анну Степановну и Костю. Эти люди давно считались членами семьи и умели держать язык за зубами.
Чтобы новые горничные или охранники не полезли по глупости в развалины и вообще держались от них как можно дальше, была придумана легенда про Клауса. В доме Могилы поселили сердечного друга Анны Степановны, который за небольшую зарплату и еду согласился изображать сельского колдуна Степана.
В громадном имении работает большое количество служащих, кто то получает постоянный оклад, а кто то трудится сезонно – зимой нужны люди для чистки дорожек и крыш от снега, летом требуются дополнительные руки для стрижки травы на газонах. Лаура Карловна и Анна Степановна находили время всем рассказать о Клаусе.
– Лаура Карловна и от меня не отставала, – не выдержала я, перебив Варю, – пока не изложила мне в деталях эту сказочку. Действовала она очень умно, с одной стороны, прямо говорила: «Боже, в какую глупость только не верят малограмотные женщины!», а с другой – так повернула разговор, что я почти уверилась: Клаус существует. Анна Степановна поступила более прямолинейно – поведала о потрясающих способностях Степана предсказывать будущее, а Надя напугала меня рассказом о горничной Нине, которую вытолкнул из окна призрак...
Варя расхохоталась.
– Анне Степановне надо фантастические романы писать! Никакой Нины в поместье никогда не было. Повариха про девушку всем врала для большего страха. А потом уже без ее помощи легенда обросла подробностями, стала распространяться. Надя, старшая горничная, всех уверяет, что чуть ли не сама видела, как привидение вышвыривало девушку вон. Да только Нина – выдумка! У хозяев отлично расписаны все роли. Лаура Карловна изображает, что не верит в россказни про Клауса, и открыто заявляет Косте: «Перестань безобразничать! Знаю, это твоя работа. Девушек дразнишь, звенишь колокольчиком». Константин со старухой не спорит, на обвинения не отвечает, а потом кому нибудь из дворни говорит: «Если Лаура Карловна, когда она слышит ночью звон бубенцов, думает, что это я хулиганю, не стану ее разубеждать. Лучше пусть меня приколистом считает, чем призрака боится».
Понимаешь, как хитро все придумано? Его слова лишь укрепляют веру людей в Клауса!
Я молча кивнула. Сама была свидетельницей того, как Лаура отчитывала парня.
А Варя тем временем продолжала:
– Герман Вольфович вроде всегда на Мишу злится, ругает его в присутствии посторонних, называет алкоголиком и делает вид, что занят исключительно работой. Некая доля правды в этом есть, Михаил в свое время отца не послушал, ушел на несколько лет из дома, стал дрессировщиком, с папашей не общался. Но потом все наладилось. Это Миша гениально Артура выдрессировал и придумал бои. Кстати, Михаил не пьет.
– Поняла, – кивнула я, – он нюхает кокаин.
– Совсем чуть чуть, – встала на защиту работодателя девушка, – только для тонуса. Кокс не страшен, это не герыч. Но Герман Вольфович все равно недоволен.
– Мне бы тоже не понравилось смотреть на то, как сын себя травит, – хмыкнула я. – А если учесть, что Артур не вечен и рано или поздно потребуется дрессировать какое нибудь новое животное, то недовольство старшего Кнабе вполне объяснимо. Знаешь, я ведь поняла, что Степан врет.
– Да? – изогнула бровь Варя. – Мы тут все насобачились спектакль играть, и пока ни у кого из посторонних сомнений в достоверности происходящего не возникало.
– Лже Могила перестарался, – улыбнулась я. – Он решил произвести впечатление на зоопсихолога и начал плести про мою жизнь, а в результате Степан показался мне излишне информированным обо мне. Думаю, Анна Степановна снабжает сердечного друга не только пирогами с черникой на красивых и дорогих фарфоровых тарелках, но и сведениями о служащих.
– В точку! – кивнула Варя. – Дуры девки чуть в обморок не падали, когда им дедок про их прошлое рассказывал. Да что там горничные! Охранники и те трепетали. Ну да, у парней оружие, дубинки, электрошокеры, да только с привидением им не справиться. Недавно курьез вышел. Мне Миша рассказал, так я чуть не умерла со смеху! Ты не против еще поболтать? Я давно с женщинами не общалась, только Костю и Мишу вижу.
– Мне спешить некуда, – заверила я спортсменку. – А твои работодатели сегодня сюда не заявятся? Не хочется с ними столкнуться! Для меня это может плохо закончиться.
– Не бойся, – засмеялась Варя, – парни людей дурят, но они не преступники. Конечно, могут в рыло насовать, но потом просто бабла отсыпят, чтобы молчала. И сегодня они не придут.
Я расслабилась. Варя, похоже, очень соскучилась по общению, ведь она фактически находится в одиночном заключении. Конечно, ей платят хорошие деньги, у нее есть цель – покупка квартиры, но порой так хочется поболтать. А я уже не представляю для нее опасности, согласилась за три тысячи долларов молчать. Надо немного посидеть с Богдановой, дать ей возможность встряхнуться, а затем, покинув подземелье, позвонить Чеславу и в деталях передать ему рассказ Вари о ее матери. Если девушку и впрямь разыскивает Беата, то стоит ли сообщать ей, где находится дочь? Не слишком то счастливое детство она устроила единственному ребенку.
Варя начала рассказывать очередную историю.
Я случайно оказалась права: Артур уже немолод, через некоторое время его отправят на заслуженную пенсию, будут кормить, любить и, вероятно, разрешат раз в полгода поучаствовать в бою. Нужна молодая смена, и сейчас Михаил занимается с тигренком. Чтобы приучить «котенка» к шуму, дрессировщик надевает специальную накидку, рукава которой обшиты бубенчиками, а на шею вешает сумочку, смахивающую на небольшой барабанчик, в нее он кладет специальные дропсы, лакомство, которое обожает тигренок. Процесс дрессировки происходит просто. Миша принимает разные позы, садится на пол, становится на корточки, то сильно, то едва едва трясет бубенчиками, иногда резко бьет по барабану. Тигренок должен понять: шум не принесет ему вреда. Если малыш, преодолевая страх, подходит к Мише, то моментально получает вкусный кусочек.
Один раз у Миши закончились дропсы. Не снимая рабочего костюма, он спустился в самый нижний подвал, где Лаура Карловна складирует корма для домашних животных, начал искать нужную пачку и вдруг услышал бормотание. Михаил удивился, повернул голову и приметил за упаковками туалетной бумаги и бумажных полотенец съежившуюся фигуру охранника. Поняв, что его обнаружили, бравый секьюрити уткнулся носом в колени и забубнил:
– Отче наш! Спаси и сохрани! Сгинь, Клаус! Изыди, рассыпься!
И тут младший Кнабе сообразил: на нем плащ с бубенчиками, на шее барабан. У страха глаза велики, охранник принял Мишу за Клауса. Дрессировщик любит пошутить, и он великолепно знал, что из нижнего подвала есть проход в одно из помещений, ранее принадлежавших церкви и превращенных Германом Вольфовичем в домик для гостей. И Миша решил окончательно добить трусливого секьюрити. Он быстро поднялся наверх, завыл, заржал, затопал ногами. Затем закричал: «Выходи, а то убью!» Снизу послышался громкий плач, а в воздухе повис специфический запах.
– Нормально вышло! – хохотала Варя. – Парень обделался со страху! Вот прикол!
Я опустила глаза. Учитывая, что местная прислуга верит в существование Клауса, мне шутка не показалась смешной. Бедный Леонид мог получить инфаркт. И хорошо, что отделался лишь испачканными брюками. Кстати, мне охранник рассказал адаптированный вариант этой истории.
– Супер? – веселилась Варя. – Полный идиот!
– Зря Михаил ходит по поместью в накидке с бубенцами, – вздохнула я. – Кто нибудь мог его встретить и умереть от страха.
– А он никуда не ходил! – снова бросилась защищать младшего Кнабе Варя.
– Ты же минуту назад рассказала про дрессировку тигренка, – удивилась я. – От вольера хищников до дома довольно далеко!
– Тигренок – крошка, – заулыбалась Богданова, – совсем малипусенька, его нельзя в вольере держать, пока он живет у Миши в спальне. А тренировки проходят в цоколе, в фитнес зале, туда никто из прислуги не заглядывает. Поэтому Михаил балахон свой не снял, он в соседнее помещение шел. Кто ж знал, что там этот идиот притаился?
– Значит, все рассказы о картинах, над которыми работает Миша, ложь? – внезапно осенило меня.
Варя хлопнула себя по бедрам.
– Ну конечно!
– Зачем надо было выдумывать очередную байку? – не сдержалась я. – Без нее и так горы вранья наворотили.
– Думаешь, ты самая умная? – прищурилась Варя. – А остальные брешут от нечего делать? Наоборот, все тщательно продумано! Я – звезда. Лучшая из всех, кто работал с Артуром, самая терпеливая и талантливая. Уже год здесь, а другие по две три недели выдерживали, тут прямо круговорот девчонок был. И как объяснить их появление в усадьбе? Костик сначала слух пустил: Миша – бабник. Целую пьесу разработал, дескать, отец на него за это сердится. Но Михаилу его идея не понравилась, и тогда он сам про свое увлечение живописью придумал. Очень удачно получилось, художнику нужны натурщицы.
– Вот только версия про бабника прижилась и до сих пор гуляет по поместью, – фыркнула я. – А ты не в курсе, зачем на днях горничных пугали Клаусом? Я сама слышала звон бубенцов и барабанную дробь.
– Не знаю, – ответила Варвара.
– А про Майю Лобанову тебе рассказывали? – Я пыталась разузнать как можно больше.
– Неа, – зевнула Богданова.
– Уверена? – настаивала я.
Бывшая спортсменка снова легла на кровать.
– Угу, – пробормотала она. – Интересно, который теперь час?
Я сделала вид, что не понимаю откровенного намека, и ухватилась за другую тему.
– Слышала про Лизу?
Варя открыла глаза.
– Это кто?
– Горничная, которая лежит в коме.
– Да ну? – без особого изумления отреагировала Богданова. – С чего бы ей здесь болеть?
– Елизавета упала из окна, – пояснила я. – Предполагаю, что хозяева не захотели видеть в поместье милицию и решили не предавать происшествие огласке. Интересно, как они поступят, если Лиза очнется?
– Из бессознанки не выходят, – лениво протянула Варя. – У нас в команде одна гимнастка во время вольных упражнений упала, башкой неудачно тюкнулась, лето в клинике овощем провела, и прощайте, ребята!
– Эрика очнулась, – возразила я.
– И кому от этого хорошо? Потом за ней так ухаживали, пылинки сдували... – с завистью сказала Варвара.
– Лиза тоже не брошена, – продолжила я никчемный спор.
– Ей без шансов, – уперлась гладиаторша.
Я всегда выхожу из равновесия, когда люди упорно отстаивают то, о чем понятия не имеют.
– Не говори, если ты не в курсе, – отрезала я. – Лиза открыла глаза! Значит, процесс выздоровления пошел!
Богданова резко села.
– А ты откуда знаешь?
– Зашла случайно в домик, – начала я и замолчала.
Бывшая спортсменка демонстративно, с протяжным стоном зевнула.
– Извини, я спать хочу.
Я поднялась и направилась к выходу.
– Это ты меня прости – пришла непрошено.
– Пока, – помахала рукой Варя и натянула на голову одеяло.
Я притормозила.
– Эй!
– Ну чего еще? – донеслось из под пледа.
– Не знаю, как открыть люк изнутри и боюсь без страховки лезть по лестнице, – честно призналась я.
Варя закряхтела, спустила ноги с кровати, нашарила тапочки, и мы вместе пошли к потайному ходу.
Когда над нашими головами сдвинулась часть потолка, Богданова велела:
– Карабкайся, не тормози.
– Ступеньки хлипкие, – пролепетала я.
– Крепкие, – стала закипать «узница» подземелья. – Для священников сделаны, а батюшки все животастые.
– Вдруг они сгнили? – тряслась я.
– А сюда ты как попала? На эскалаторе съехала? – обозлилась Варя.
– С трудом сползла, вниз легче лезть, вверх страшнее, – всхлипнула я.
– Хватит ныть! – оборвала меня Варвара. – Все очень просто. Ставишь ногу на шнур, руками хватаешься за боковушку. Ну! Слушай мои команды!
– Не надо, – прошептала я, – сама попробую.
– А мне молча стоять? – обиделась гимнастка. – Не любишь, когда умный человек советы дает?

Глава 32

Мысленно перекрестившись, я вцепилась в отполированные деревяшки. Похоже, древние строители были намного совестливее современных, они качественно выполняли свою работу, а не тяп ляп, как гастарбайтеры из ближнего зарубежья. Что же касается чужих советов, то чем больше мне их дают, тем меньше хочется их слушать, дабы не попасть в идиотскую ситуацию.
Когда я училась в восьмом классе, бабушку положили в больницу, и наша семья фактически осталась голодной. Мама готовила отвратительно, даже дворовые собаки отворачивали морды, когда я выносила им состряпанные мамулей котлеты. Помните анекдот про холостяка, который кладет в кастрюлю разные вкусные продукты, варит их по правилам, но нормально у него, хоть тресни, получаются только пельмени? Вот и с моей матерью происходило то же самое. Картошка, мясо, вермишель, яйца, рыба – все, что проходило через ее руки, неминуемо приобретало вкус размокшего картона, проглотить «вкуснотищу» не смог бы и пять месяцев ничего не жравший волк. Скандалы между родителями приняли тогда хронический характер.
– Безрукая тетеря! – орал отец, ковыряя вилкой ком из рожков и мясных лохмотьев. – И это ты называешь макаронами по флотски? Да в любой забегаловке лучше кормят! Я мужчина, мне необходимо разнообразное питание.
– Везде то ты побывал, в каждую дыру заглянул, – огрызалась мать. – И хорошо, что уточнил, что ты мужик, а то я все не понимала, за кого имела несчастье замуж выйти! Вроде брюки носишь, а зарплата как у последней поломойки!
Устав пинать друг друга, предки накидывались на меня.
– Немедленно ешь! – визжала мама. – Чтоб тарелка была чистой!
– Девочки должны уметь готовить, – вторил ей отец, – мать не успевает, она работает, а ты лентяйничаешь!
В пятницу, спустя четыре дня после того, как бабуле сделали операцию, ситуация в доме накалилась до предела, и я тайком удрала к ней в больницу. Отлично помню длинный коридор, пол, выложенный мелкими желтыми плитками, запах хлорки и лекарств, большие белые двери и кровати, стоявшие вдоль стен. Моей бабушке повезло, ей досталось место в палате.
Когда я вошла, она сразу насторожилась.
– Что случилось?
Мне едва исполнилось тринадцать, поэтому со свойственным подросткам эгоизмом я думала лишь о своих проблемах и, не пощадив бабулю, в красках живописала ей семейные сцены.
– Папа прав, – спокойно сказала она, – сейчас я научу тебя готовить курочку. Возьми на тумбочке блокнот и записывай рецепт.
Домой я вернулась, горя желанием побыстрее ринуться к плите, положила на стол листок бумаги и принялась действовать по плану. Вымыла тушку, обсушила полотенцем, посолила, поперчила, положила ей в брюшко мелко нарезанную морковь, зашила кожу суровой ниткой, обмазала птичку майонезом, скрепила ей ножки, чтобы они не растопыривались, с большим трудом зажгла газовую духовку, дотошно отрегулировала пламя, поместила будущий ужин на сковородку и, ощутив себя маленькой хозяйкой большого дома, отправилась читать очередной том Майн Рида.
Через полчаса хлопнула входная дверь, появились родители, которые с порога завопили:
– Чем это воняет?
– Почему в квартире так жарко?
– Готовлю на ужин цыпленка, – гордо объявила я. – Его уже можно доставать из плиты!
Отец глянул на жену, та посмотрела на него, потом недовольно протянула:
– Ну... посмотрим.
Мы вошли на кухню, я открыла духовой шкаф и растерялась, сковородка испарилась без следа.
– Где еда? – пролепетала я.
Отец совершенно неожиданно захохотал.
– Вот она! На мойке!
Мы с мамой одновременно повернулись, и я увидела чугунину, из которой торчали политые излюбленным соусом россиян ножки курчонка. Я добуквенно выполнила указания бабушки, только забыла поставить тушку в духовку...

– Чего застряла? – ущипнула меня за ногу Варя.
– Будет лучше, если ты вылезешь в алтарь и дашь мне руку, – чуть не плача попросила я.
– Жесть! – оценила мое предложение бывшая гимнастка, но спорить не стала.
Глядя, как ловко стройная красавица взбирается наверх, я ощутила очередной приступ комплекса неполноценности и, почти ненавидя себя, медленно потащилась по хлипкой лестнице.
В момент, когда жизнь кажется вам беспросветной, нужно помнить, что любая неприятность рано или поздно заканчивается. Сильные руки Варвары буквально выдернули меня из люка.
– Ну, жива? – с пренебрежением поинтересовалась она.
Сил на ответ не хватило, я едва кивнула. Хорошо хоть Генза спал и не шевелился у меня под одеждой.
– Плохо трусу, – ехидно заметила Варя, – еще ничего не случилось, а он уже умер. Ой! Это кто?
Голос ее задрожал, и я перепугалась, потом перевела взгляд туда, куда смотрела Богданова, и испытала невероятное облегчение.
– Ты никогда не видела ящериц? Ее зовут Эля. Очень милое существо...
Варя пронзительно взвизгнула и бросилась под землю. Похоже, отчаянно смелая гладиаторша скатилась кубарем по веревочной конструкции, потому что люк задвинулся спустя секунду после ее панического бегства.
И она упрекала меня в трусости? Да, я боюсь высоты, не хочу упасть и переломать кости, не имею хорошей физической подготовки и не считаю позорным в этом признаться. А вот трястись, завидев крошечную рептилию, просто смешно. Не ожидала этого от девушки, которая выделывает с тигром головокружительные трюки. Варвара позволяет ему таскать себя за волосы и испугалась ящерки! Правда, Артур выдрессирован, но все равно, предложи мне кто выбрать – сражаться с абсолютно послушным хищником или терпеть рядом дикую ящерицу, я бы без колебаний предпочла последний вариант.
Ладно, хватит рассусоливать, пора бежать в дом. Вот вам еще одно интересное наблюдение: в лесу одной страшно. Но я сейчас не боюсь, потому что со мной друзья, на груди сидит Генза, по пятам тащится Эля. Чем помогут мне малыши, если на тропинке неожиданно возникнет медведь гризли? Вроде бы ничем.
Но если Генза пукнет, никакой Топтыгин не устоит на лапах, рукохвост намного лучше пистолета, потому что никогда не промахивается.
Я что было сил побежала к забору, отделявшему лес от парка.

Муж энергично подергал меня за плечо.
– Милый, – простонала я, – очень баиньки хочется.
Но Гри проявил несвойственную ему настойчивость. Не сумев разбудить супругу с первой попытки, он удвоил старания и начал меня трясти, как бутылку с загустевшей простоквашей.
– Гри, – взмолилась я, – не мешай спать! Сделай завтрак сам! Пожарь яичницу!
– Таня, – произнес знакомый голос, – очнись.
Я села, открыла глаза и увидела... Костю. Вот так и разоблачают шпионов. Подойдут фашисты к Штирлицу в час между волком и собакой, начнут расталкивать советского чекиста, а он им на чистейшем русском языке объявит: «Товарищи, я устал»...
Нехорошо, однако, получилось, надо быстро исправить свою оплошность!
– Костя! – залепетала я. – А мне приснилось, что я лежу дома и разговариваю со своей собакой. Гри милый, но он имеет отвратительную привычку будить меня ни свет ни заря, кушать просит.
Запас фантазии был исчерпан, я пробудилась окончательно и вспомнила, как предлагала Гри самому пожарить яичницу. Если Гри пес, то моя просьба к нему звучала немного странно.
– Извини, – зашептал Константин, – не хотел тебе мешать, но мне нужна твоя помощь.
Я мигом забыла про дурацкую историю с собакой, готовящей глазунью.
– Что случилось?
– Лаура Карловна упала. Похоже, ногу сломала, – объяснил мастер на все руки, – помоги ее поднять.
Меня будто ветром сдуло с матраса.
– Конечно! Куда бежать?
Костя дипломатично кашлянул.
– Ты сначала оденься, в ночнушке неудобно. Я отвернусь!
Чтобы не задерживаться, я схватила висевшее на кресле платье, в котором бегала весь вчерашний день, и в одну секунду натянула его. Лауре Карловне небось очень больно, нет времени рыться в шкафу в поисках чистых вещей.
– Готова? – прошептал Костя. – Тогда рванули!
Мы быстро поднялись на второй этаж, миновали круглый холл с картинками и вошли в квадратную комнату, застеленную серым ковром.
– Где Лаура Карловна? – тревожно спросила я.
Костя отодвинул одну из занавесок, за ней, вопреки моим ожиданиям, оказалась дверь, парень распахнул ее.
– Там!
– Темно, – промямлила я, – ничего не видно.
– Иди давай, – бесцеремонно толкнул меня Константин, – пожилой женщине плохо! Войдешь – электричество вспыхнет. Слышишь стон?
На всякий случай вытянув вперед руки, я смело шагнула вперед, в ожидании яркого света зажмурилась, ощутила, как ладони наткнулись на стену, и услышала сзади тихий щелчок. Глаза открылись, вокруг стояла кромешная темнота.
– Костя! – заорала я. – Хороша шутка! Немедленно выпусти меня!
– Не визжи, – донеслось до моего слуха, – никто не услышит. Ничего плохого тебе не сделают, ведь Генза стоит огромных денег, а без матери он погибнет. Но разрешить тебе бегать по поместью и совать нос не в свои дела мы не можем. Ты у нас, оказывается, детектив, которого мать Богдановой наняла! Ай яй яй, как нехорошо! Мы тебе поверили, приняли как родную, дали на воспитание рукохвоста, и что получили взамен? Черную неблагодарность!
Мне стало жарко.
– Я здесь задохнусь!
– Нет, вентиляция хорошая, – успокоил меня Костя.
– Устану стоять!
– Двигайся влево, наткнешься на маленький диванчик, – вполне мирно посоветовал Константин. – Сиди молча! Орать не советую, только зря силы потратишь.
Вдруг в кромешной темноте замерцал тусклый свет. Сначала я не поняла, что является его источником, лучик почему то шел от моей фигуры, но потом в голове прояснилось. Я второпях нацепила платье, в котором ходила вчера, а в его кармане лежит мобильный, поставленный в режим «без звонка».
– Успокоилась? – донеслось из за стены.
– Пошел ты! – гаркнула я и удивилась самой себе – ранее мне не приходило в голову употреблять подобные выражения.
Вытащила сотовый, нажала на нужную кнопку, и слабый свет дал возможность осмотреть чулан.
Никаких окон, примерно пять квадратных метров площади, крохотная софа. Это все. Почему Константин решил изолировать зоопсихолога, да еще выбрал для этой цели укромное местечко на половине Лауры Карловны? Что ж, у меня есть ответы на эти вопросы. Варвара сначала хотела просто откупиться от детектива, которого, по ее мнению, в поместье отправила мать, но потом я стала активно расспрашивать про Лизу, и Богданова сообразила: сыщица излишне любопытна. И гладиаторша предпочла сообщить о визите детектива Константину. Во всей этой малоприятной ситуации меня радует лишь одно: похоже, меня не собираются убивать. Варя, сказавшая, что ее хозяева предпочитают решать все проблемы при помощи наличных, очевидно, права. Ну а сюда меня заманили, так как в покои старухи никто не сунется без приглашения.
Я села на продавленный матрас и набрала номер Коробкова.
– Неспящие в Сиэтле слушают, – захрипел Димон, – девять один один невер слип. Кто тута?
– Меня вычислили и заперли в чулане, – прошептала я.
Хакер мгновенно потерял желание шутить.
– Секундочку! Так... Ты на втором этаже?
– Да, – растерялась я.
– Комната в центре дома?
– Верно, – еще сильнее поразилась я. – Но как тебе удалось это узнать?
– В твоем сотовом маячок, – пояснил Коробок. – Жди помощь. Я объявил SOS.
Я уставилась на мобильный. Маячок! С моей стороны глупо было забыть о предусмотрительности Чеслава, он всегда заботится о нашей безопасности. Значит, Димон может наблюдать на экране компьютера мои передвижения. Так вот почему вечером он спросил у меня, отчего я так долго сижу на лавочке. Я тогда удивилась экстрасенсорным способностям Коробка, но быстро забыла о незначительном эпизоде. Теперь же все стало ясно.
Послышался шорох, стена отъехала в сторону.
– Тань, ты здесь? – прошептал знакомый женский голос.
– Да, – еле слышно ответила я.
– Выходи осторожно, – приказала невидимая спасительница. – Вечно с тобой проблемы! Чуть всю операцию не провалила. И долго ваше высочество ждать прикажете? Костя скоро вернется!
Я кинулась к полоске света, очутилась в комнате, увидела ведро, швабру и горничную Амалию в голубых резиновых перчатках. Услыхав от Димона, что помощь придет быстро, я сразу поняла: в поместье находится еще один человек Чеслава, не постоянный член нашей следственно розыскной бригады, а временно нанятый. Но меньше всего я ожидала, что им окажется наглая горничная.
– Ты?! – вскричала я.
Воняющая дезинфекцией перчатка зажала мне рот.
– Соображать надо! – одними губами сказала Амалия. – Ползем в конец коридора, до служебной лестницы. Молись, чтобы нам никто навстречу не попался.
Слава богу, все спали, а мягкий ковер скрадывал звук шагов. Но когда мы очутились во флигеле для горничных и вошли в комнату Амалии, мне стало жарко от стресса.
– Прикинь, какую рожу скорчит Костя, – вдруг тихонько хихикнула моя спасительница. – Это нормально, а? Запер Таньку, спокойно ушел, вернулся, а клетка пустая. У меня бы мозг скукожился!
Я открыла рот, Амалия быстро приложила ладонь к моим губам.
– Ш ш ш! Погоди ка...
Я не успела вздрогнуть, как она сдернула с кровати одеяло, накинула его нам на головы и, сделав импровизированную палатку, сказала:
– Теперь можем поболтать, но все равно шепотом, без воплей и истерик. Я тебя отсюда выведу.
– Как? – недоверчиво спросила я.
– Спокуха, – приказала Амалия, – главное, ноги унести.
– Меня не тронут.
– У тебя дипломатический иммунитет? – серьезно спросила горничная. – В имении живет маньяк, это он убил Крафт и Караваеву. Все следы ведут сюда.
Я решила растолковать Амалии суть дела.
– Я «мать» Гензы, значит, крайне ценна для семьи Кнабе.
Амалия чихнула.
– Супер! Когда захочешь стать Наполеоном, хоть императором, хоть тортом, предупреди.
Я расстегнула верхнюю пуговицу платья, Гензель не замедлил высунуть наружу очаровательную мордочку.
– Фу! – подскочила Амалия. – Что за гадость?
– Не смей оскорблять малыша! – возмутилась я. – И веди себя тихо.
– Таскать хрен знает что на груди! – не успокаивалась Амалия. – У него, наверное, блохи есть!
– Паразиты завелись у тебя в мозгу, – отбрила я.
– Раньше ты не проявляла особой любви к мохнатым уродцам, – свистящим шепотом сказала горничная.
– Просто я не думала, что они такие милые, – начала я и осеклась. – Эй, откуда ты это знаешь? Мы разве раньше встречались?
Амалия прыснула.
– Не узнаешь?
– Извини, нет. Намекни, где мы прежде виделись, – попросила я. – Пойми меня правильно, я вовсе не имею в виду, что у тебя серая незапоминающаяся внешность, но...
Амалия ущипнула меня за запястье и прошелестела:
– Завянь. Я в марте.
– Что в марте? – чуть приподняв край одеяла, чтобы впустить немного свежего воздуха, спросила я. – Ты родилась весной?
– Сходи к отоларингологу, пусть он тебе уши прочистит. Хотя в твоем возрасте уже могли начаться старческие изменения, – схамила Амалия. – Я Марта. Марта Карц. Ферштеен, майне либе?

Глава 33

Мне понадобилось одно мгновение, чтобы отреагировать на ее заявление:
– Врешь!
Моя спасительница изогнула одну бровь.
– Чем мотивируешь свой вывод? Тем, что бедная прислуга внешне не похожа на красавицу Марту?
Но я не попалась на эту удочку.
– Парик, цветные контактные линзы, защечные вкладки и грим могут творить чудеса. Но навыки ловко мыть полы и с дикой скоростью наводить порядок не купишь за деньги. Карц не способна даже шнурки себе завязать!
Собеседница чуть выпятила вперед подбородок.
– Не думай, что знаешь человека, если постоянно сталкиваешься с ним в офисе. Кстати, я до сих пор не купила тебе новую кружку взамен той, с цветочками, что случайно столкнула на пол. И, поверь, мне неприятно, что ты порезалась, собирая осколки. Ты считаешь Марту Карц профессиональной хамкой, но даже я иногда признаю свою вину!
Воздух под одеялом окончательно пропал. Я вспомнила ту ситуацию. Месяц назад я пошла в офисе в туалет, прихватив с собой любимую чашку, подарок Гри на Восьмое марта. Помыла, поставила ее на рукомойник, заперлась в кабинке, а выйдя из нее, услышала характерный звон бьющейся посуды, увидела кучку фарфоровых осколков на полу и Марту, взиравшую на них.
– Моя кружечка! – чуть ли не со слезами сказала я и присела на корточки.
– Брось, – буркнула Карц, – уборщица заметет.
Но мне не хотелось, чтобы подарок Гри, пусть и разбитый, остался валяться на полу, я начала подбирать осколки и порезалась... Больше там никого не было, только мы с Карц...
– Марта! – ахнула я.
– Тсс, – поднесла она палец к губам.
Сначала у меня отлегло от души – хорошо, когда в тяжелую минуту рядом оказывается коллега и приходит на помощь. Ну да, как человек Марта мне совершенно не нравится, но следует признать, что как профессионал она безупречна. Но уже через секунду радость испарилась, появилась обида.
– Чеслав мне не доверяет? Решил, что одна я не справлюсь?
Марта укоризненно покачала головой.
– Чушь. Вообще то я здесь из за маньяка. Меня отправили помочь тебе после твоего звонка Коробкову. Неужто ты так мне завидуешь, что готова один на один с убийцей остаться, лишь бы со мной не связываться?
– Ты дура, – по детски отреагировала я.
– От дуры слышу, – тоже не очень умно высказалась Карц.
Беседа захлебнулась. Потом Марта усмехнулась и вытянула ладонь с согнутым крючком мизинцем.
– Вот и поговорили... хватит нам ругаться. Мирись, мирись?
Я сделала тот же жест.
– И больше не дерись.
Карц подняла одеяло, впустила под него свежий воздух, снова закутала нас и сказала:
– Сиди здесь тихо. Сейчас горничные на работу убегут, и я за тобой вернусь. Знаешь, где в изгороди дыра?
Минут через пятнадцать я, никем не замеченная, выскользнула из флигеля и боковыми дорожками добежала до забора. Оставалось удивляться, каким образом Марта успела узнать об отсутствующем в ограде пруте. Сильно помяв бока, я выбралась на свободу и бросилась что есть сил к шоссе ловить машину. Надеюсь, кто нибудь согласится подкинуть растрепанную женщину до города. Через некоторое время я подкатила к входу в нашу контору, позвонила Димону, чтобы он вышел и заплатил шоферу. И только увидев хакера, вспомнила про Гензу, который мирно сопел на моей груди. Надо же, я успела так привыкнуть к рукохвосту, что не заметила, как украла его.
– Где Чеслав? – налетела я на Коробка, едва мы вошли в лифт.
– Приедет через час, – мирно ответил тот. – Я узнал все про того, кто давал объявления о найме девушек для видеосъемок. Докладывать?
– Сама теперь знаю, – отмахнулась я.
– И про историю с отравленными собаками не говорить? – поинтересовался Димон. – Я еще по твоей же просьбе узнал кое что интересное про Михаила и Эрику.
– Говори! – потребовала я.
Мы прошли в офис, расселись по местам, и Коробков завел рассказ:
– До переезда в роскошный особняк Кнабе жили в доме, расположенном неподалеку от Битцевского парка. Дом до сих пор на месте, соседи отлично помнят Германа Вольфовича, Лауру Карловну, Анну Степановну и Михаила с Эрикой. Большинство жильцов удивлялось: ну до чего разные дети у Кнабе! Девочка тихая, вежливая, молчаливая, она обожала гулять в парке, знала там все уголки и предпочитала проводить время в одиночестве. Эрика отлично училась, никаких проблем отцу не доставляла. Просто торт со взбитыми сливками, а не ребенок. Но у нее имелись и отрицательные качества. Она была жадной, никому не разрешала брать свои вещи. Правда, с деньгами расставалась спокойно.
– Что довольно странно для скупого человека, – не удержалась я от комментария.
– Ага, – кивнул хакер. – Если одноклассники, а большинство жили с Эрикой в одном дворе, просили у нее рубли на мороженое, та охотно их давала. Но когда Лена Морозова взяла без спроса одну из ее кукол, в Эрику словно черт вселился – она налетела на Морозову с кулаками и жестоко избила ее. Когда Герман Вольфович потребовал у дочери объяснить свое поведение, та хладнокровно заявила: «Куколка моя, а мое никогда трогать нельзя. Мое – это мое!» К патологической жадности присоединялась и злопамятность. Разорвав дружбу с Леной Морозовой, Эрика более никогда с девочкой не общалась.
– Замечательный характер! – резюмировала я.
– Но подобные инциденты случались нечасто, – продолжал Димон, – и они не портили благоприятного впечатления, которое Эрика производила на окружающих. А вот Миша считался безобразником. Учился он плохо, на уроках откровенно зевал, получал охапками двойки, любил шумные компании, постоянно затевал романы с девочками, на каждое замечание взрослых имел пять ответов, мог стащить у Лауры Карловны небольшую сумму из денег на хозяйство. А когда она поняла, кто занимается воровством, и стала тщательно прятать «кассу», Миша начал таскать книги из отцовской библиотеки и продавать их букинисту. Справедливости ради следует отметить и положительные стороны подростка. Михаил обожал животных, вечно подкармливал дворовых собак и мечтал стать дрессировщиком.
Коробков положил ногу на ногу.
– Сергеева, ты прослушала краткое вступление, теперь основная часть марлезонского балета...
На одном этаже с Кнабе жила Олеся Николаева, одинокая дама, у которой была болонка Туся. Однажды болонка подобрала на лестнице конфету и умерла, в карамельке был крысиный яд. Похоронив любимицу, Николаева пришла к Герману и заявила:
– Тусю отравил Миша.
– Вы сошли с ума! – возмутился старший Кнабе. – Мой сын не способен причинить вред животному!
Но соседка упорно твердила:
– Это его рук дело! Я видела, как Михаил нес на помойку пустую упаковку из под яда.
Герман не поверил Олесе. Но через год погибла собака других соседей, и Петр, глава семейства, тоже уверял:
– Я заметил Михаила, он выбрасывал в бачок упаковку от крысиной отравы.
А уж когда сдохли две псины из дворовой стаи, которых никто, кроме Миши, не кормил, Герман призвал сыночка к ответу.
Парень все отрицал, но отец не отпускал его, и тогда Михаил сообщил:
– Да, я носил коробки из под отравы в мусорник, но собак я не трогал, их лишила жизни Эрика.
Герман Вольфович возмутился:
– Мерзавец! Хочешь свалить на девочку свою вину!
– Папа, – попросил Миша, – выслушай меня.
– Даже не мечтай! – заорал отец. – Ты позор семьи – школу закончил на одни тройки, в институт поступать не пожелал! Дрессировщиком он станет! Не смей порочить Эрику! Вон из моего дома.
Михаил направился к двери, но на пороге обернулся и сказал отцу:
– Отведи сестру к врачу, она с приветом.
Разговор происходил в столовой, было лето, балконная дверь стояла нараспашку, и соседка, Олеся Николаева, курившая на своей лоджии, слышала всю беседу.
Парень исчез из семьи, Эрика по прежнему казалась всем безупречной. Вот только через год после ухода Миши кто то придушил во дворе щенка. Герман Вольфович был дома, когда с улицы донеслись разгневанные голоса людей, обнаруживших трупик, Кнабе почему то стало не по себе, и он пошел искать Эрику.
Дочь была в ванной – она судорожно мыла руки, терла их щеткой, губкой, а на брюках Эрики виднелись клочки желто серой шерсти. Отец понял все. Герман Вольфович немедля отвел дочь к врачу.
Доктор обстоятельно побеседовал с пациенткой и сказал Кнабе:
– Девочка нуждается в пристальном внимании. Поскольку ваша жена умерла в родах, у Эрики возникла стойкая уверенность: всегда найдется тот, кто отнимет у нее самое дорогое, любимое. Отсюда корни ее странной жадности. Ваша дочь просто защищается, деньги она отдает спокойно, а вот куклу... Думаю, выйдя замуж, Эрика станет патологически ревнивой, из за этого ее семейная жизнь может рухнуть. Кстати, моя пациентка совсем даже не глупа, она понимает, что вспышки ярости, направленные против того, кто покусился на ее собственность, необходимо давить. Но постоянно держать пружину в сжатом состоянии невозможно, чем сильнее давление, тем стремительнее потом выпрямится железка. Знаете, почему Эрика часто ходит в парк? Там есть тайное место, где она чувствует себя в полнейшей безопасности, только там девушка плачет, кричит, ломает ветви у деревьев – короче говоря, выплескивает агрессию, дает волю эмоциям. Но иногда она не способна справиться с собой. Болонка Николаевой случайно оцарапала сумочку Эрики, собака другого соседа измазала ей пальто, дворовые псы облаяли, щенок просто кинулся под ноги и испугал. Казалось бы – какая мелочь, но только не для того, кто постоянно находится на грани срыва.
Герман Вольфович с трудом осознал услышанное и возразил:
– Припадок ярости, аффект – это изменение сознания, неадекватность. Но отравить животное совсем другое дело, действие совершается осознанно, обдуманно. И, поверьте, Эрика обожает все живое, как, впрочем, и я, и Лаура Карловна, и Анна Степановна, в нашем доме обитают разные представители фауны.
– Охотно верю, – не удивился врач. – И насчет осознанности действий вы правы. Эрика контролирует себя, а потом бац – и идет вразнос. Но своих она не тронет, гнев всегда будет направлен вовне. Если вы, допустим, женитесь и оставите дочь в семье, она продолжит вас любить, а вот мачеху возненавидит.
– И что теперь делать? – растерялся Кнабе.
– Мы с ней поработаем, – пообещал доктор. – Эрика понимает проблему и готова к борьбе с демонами. Могу вам посоветовать помириться с сыном, попросить у Михаила прощения. Он любит вас и сестру и давно понял, чем занимается Эрика. Когда он находил у нее упаковку с ядом, быстро выбрасывал ее. Надеялся, что сестра одумается.

Закончив рассказ, Димон посмотрел на меня.
– Понятен расклад?
Я хотела кивнуть, но тут в кабинет быстрым шагом вошел Чеслав и, глядя на Коробкова, объявил:
– Они ее похоронили. Вернее, кремировали. Есть справка о смерти, но врач... Привет, Таня!
– Здрасти, – кивнула я. – О ком речь? Кто то умер?
Чеслав сел за стол Марты.
– Да горничная, Майя Лобачева. Я нашел кардиолога, заведующего отделением, Анатолия Паперного, который подделал документы. По бумагам выходит, что Лобачеву привезли в клинику и поместили в реанимацию с диагнозом отравление морепродуктами, там она и умерла.
– Ой, неправда! – засуетилась я. – Майе стало плохо у меня на глазах!
Чеслав потер рукой лоб.
– Татьяна, езжай домой. Выспись, приведи себя в порядок и завтра в одиннадцать приходи на работу.
– Но... – заикнулась я.
– Завтра! – повторил Чеслав, вставая с места и направляясь к двери. – Сегодня ты здесь не нужна.
– Он меня даже не выслушал! – возмутилась я, когда начальник исчез.
– Пункт первый: босс всегда прав, – назидательно сказал хакер. – Пункт второй: если босс не прав, читай пункт первый. Как тебе будильник?
– У Майи Лобачевой были часы? – напряглась я.
Димон крутанулся на стуле.
– Наверное, но я сейчас о будильнике в виде пожарной машины.
– Значит, это твой прикол! – обозлилась я. – Мне следовало сразу сообразить, кто из наших способен на такую идиотскую шутку!
Хакер стал похож на обиженного детсадовца.
– Кто жаловался, что не может вовремя встать, если рядом нет Гри, который по часу трясет женушку по утрам?
Я потупилась.
– Ну, имел место такой разговор.
Коробок выпрямился.
– Вот видишь! Когда Карц для тебя чемодан сложила, я попросил ее туда часики сунуть. Марте они офигенно понравились. Мы их тут опробовали, так на вой сирены народ со всего здания сбежался. Здоровская фенька!
– Да уж, отличная штука! – пытаясь побороть желание пнуть Димона, прошипела я. – А зачем вы с Мартой их завели на ночное время?
– Правда? – изумился Коробок. – Наверное, это случайно получилось! Он зазвенел, да? Разбудил тебя не вовремя? А почему ты сама завод не поправила? Ой, совсем забыл! Чеслав велел мне одно дело выполнить! Все, побежал к компу, обращайся по мере надобности. Всегда готов, как Гагарин и Титов!
Мне оставалось лишь злиться, глядя, как хакер спешно покидает помещение. Хотя какой в этом смысл? Дима продемонстрировал типичное мужское желание не участвовать в конфликте и трусливо удрал. А еще он умудрился свалить вину на женщину. Признал, что запихнул будильник в чемодан, но тут же оправдал себя: якобы хотел помочь соне без труда вставать по утрам. Я, мол, сама виновата, не подкорректировала время побудки, а Димочка хороший, он ни при чем.
Вот Гри не такой, он всегда самокритичен и готов отвечать за свои просчеты. Правда, я не помню, чтобы мой муж когда нибудь напортачил. Коробкову, несмотря на весь его гениальный компьютерный ум, далеко до Гри. Своего супруга я всегда поставлю на первое место, второе достанется Чеславу, третье Димону, а Марта окажется в лузерах. Хотя сегодня она утерла мне нос. Ну кто бы мог подумать, что дочурка миллионера профессионально управляется со шваброй и за одни сутки ухитрится сделать карьеру в доме Кнабе? До сих пор Карц при мне даже чашку за собой со стола не убирала.
Я вспомнила, как Амалия, согнувшись в три погибели, терла плитку на кухне, и испытала к коллеге уважение. Чего еще я не знаю о Марте? Может, капризная дочь олигарха – это тоже роль? Ну что ж, Карц с ней замечательно справляется.
Кстати! Вот почему «Амалия» влетела ночью в мою комнату и, соврав, что перепутала спальни, сообщила о будильнике, оставленном в шкафу. Марта не имела права открыться даже мне, но хотела помочь. Интересно, ею двигали рабочие интересы или она не так уж плохо ко мне относится и решила уберечь коллегу от неприятностей?

Глава 34

На следующий день Чеслав явился в офис около одиннадцати, сразу вызвал меня в свой кабинет и велел отчитаться. Когда я описала происшествие с Майей, он крякнул:
– Ясно.
– Что? – спросила я. – Майя умерла, да? Ее убили? Почему?
Чеслав взял из коробки скрепку и начал гнуть ее в разные стороны, обронив:
– Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо сначала разобраться в происшествии с Лизой.
– Там все ясно, – легкомысленно отмахнулась я. – Могу изложить свою версию. Повариха Анна Степановна, мастер художественного свиста, рассказала мне интересную историю о Елизавете, глупой бесшабашной девице, которой, как и всем горничным, нравился красавчик Костя. Барышню Маркину отправили мыть окна, Лиза встала на подоконник, увидела внизу мачо, запрыгала от восторга и свалилась вниз. Но Анне Степановне со всей ее фантазией далеко до писательницы Смоляковой, повариха повторяется. Упавшая из окна девушка в ее сагах уже встречалась. Именно Анна Степановна придумала Нину, жертву Клауса, и самозабвенно пугает всех сказкой об ее ужасной смерти. Она столько раз повторяла эту историю, что, наверное, сама в нее поверила. И по тому же шаблону составила байку о Лизе. Впрочем, можно было поверить в ее россказни, если бы не маленькая деталь: глупая горничная шлепнулась со второго этажа, так откуда же у нее на шее взялся шрам? Подобные следы остаются, когда человека душат проводом, проволокой, шнуром. Не вяжется эта отметина с падением.
– Так так... – с интересом кивнул Чеслав.
Реакция начальника меня ободрила.
– Еще одно соображение. Прислуга получила травму хоть и на службе, но по собственной глупости. Как поступит в такой ситуации работодатель, чьей вины в происшествии нет? В лучшем случае выдаст дуре месячный оклад, устроит в больницу и умоет руки. Кнабе повел себя иначе: оборудовал палату, нанял медсестер и обеспечил Елизавете отличный уход. То есть тратит немалые деньги на абсолютно постороннего человека. Можно было бы предположить, что Герман Вольфович сентиментален, его дочь вышла из комы, вот он и решил предоставить шанс другой молодой женщине, почти одногодке Эрики. Но! Маньяк напал на дочь Кнабе уже после того, как Елизавета слегла в кровать. Понятно?
– Весьма внимательно слежу за ходом твоих мыслей, – подтвердил Чеслав.
– Напрашивается только один вывод! – торжественно заявила я. – И он такой: маньяк обитает в поместье. Его первой жертвой стала Елизавета, но он не успел убить ее, ему кто то помешал. Герман Кнабе побоялся отправить несчастную в клинику, ведь любой врач, увидав след на ее шее, мгновенно вызвал бы милицию, а бизнесмен изо всех сил хочет прикрыть преступника, вот почему он тратит деньги на Елизавету. В свете вышеизложенного мое следующее заявление может показаться странным: Герман Вольфович неплохой человек. Да, он продал свой бизнес Дрону, делает вид, что не имеет никакого отношения ни к боям спектаклям, ни к тотализатору. Да, он установил для служащих суровые правила и безжалостно увольняет лентяев. Однако к хорошим работникам Кнабе весьма расположен, без задержек выдает достойную зарплату, кормит поит, поощряет пользование библиотекой, не жалеет DVD диски. И по менталитету он точно не убийца, поэтому отдать приказ перекрыть кислородный шланг, поддерживающий жизнь Лизы, не способен. Но он также не может сдать бедняжку в медучреждение. Маньяк, сообразивший, что первое убийство сошло ему с рук, наглеет и одновременно делается более хитрым. Теперь он лишает жизни Галину Крафт и Зою Караваеву, заманив их в парк. Отчего именно туда?
Я сделала театральную паузу, Чеслав кашлянул:
– Говори уж!
– Преступник знает Битцевский массив, он член семьи Кнабе и долгое время жил в минуте ходьбы от парка. Я могу назвать его имя – это Михаил Кнабе.
– Потрясающе, – кивнул Чеслав. – Почему он?
– Зоя и Галина приходили на кастинг, – снисходительно пояснила я. – Пока в подземелье не поселилась Варя Богданова, гладиаторши постоянно менялись, не каждая выдерживала одиночество в катакомбах. Михаил познакомился с Крафт и Караваевой, назначил им свидание... Дальше можно не продолжать.
– А почему ты сбрасываешь со счетов Костю? – спросил Чеслав. – Он почти родственник, жених Эрики.
– Вот именно, почти, – подчеркнула я, – ради знакомого, даже близкого, Герман не стал бы так стараться.
– Эрика сейчас по разуму соответствует пятилетней девочке, – напомнил Чеслав. – Наверное, и отец, и Лаура Карловна обеспокоены ее будущим.
– Да, – кивнула я. – Надя, старшая горничная, один раз услышала диалог Германа и старухи. Хозяин говорил что то вроде: «Ну почему я ей охрану не нанял! Вдруг к ней память и соображение вернутся, как тогда жить?» Думаю, с одной стороны, он хочет увидеть Эрику здоровой, с другой – понимает: потеря разума большое счастье для бедняжки, она забыла о маньяке и пережитом ужасе.
– А Костя любит Эрику, – сказал Чеслав, – и готов на ней жениться. Где Герман найдет дочери мужа? Кто позаботится о девушке, если старшие родственники умрут? Нет, если следовать твоей логике, то Костя для отца очень ценен.
– Мало найдется папочек, согласных отдать любимую дочь маньяку, – не сдалась я. – Нет, это Михаил.
– Молодец, – похвалил меня Чеслав, – ты проделала за короткий срок огромную работу.
Я решила быть самокритичной.
– Вот только не узнала, что случилось с Маей Лобачевой и куда так внезапно подевалась горничная Света.
Чеслав выбросил сломанную скрепку в корзину и проговорил задумчиво:
– Герман очень любит членов своей семьи. Да, он ругался с Мишей, но все равно души не чает в сыне, а Эрика для отца как солнце. Ты права в отношении Лизы. Ее пытался задушить маньяк, поэтому девушка лежит в поместье. Больная горничная никому не мешает, но есть человек, который крайне недоволен тем, что на содержание полутрупа тратят большие деньги.
– Михаил? – предположила я. – Он не довел дело до конца и теперь хочет убить Лизу?
– Нет, – не согласился начальник. – Кто постоянно озабочен расходами, гасит свет в особняке, ругает горничных за перерасход моющих средств?
– Лаура Карловна!
– Верно, – кивнул Чеслав. – У старухи сердце переворачивается, когда она думает о том, как дорого обходятся медсестры, лекарства и все то же пресловутое электричество. Но она молчит до тех пор, пока из комы не выходит Эрика. Теперь к негодованию на почве трат присоединяется страх. А что, если Лиза восстанет из небытия, как Эрика? Вдруг к горничной вернется память, и она расскажет о том, что с ней случилось на самом деле?
– Лаура Карловна знает, что Михаил серийный маньяк, – прошептала я.
– У Германа от старухи нет тайн, – подтвердил Чеслав. – Лаура долго мучается и в день твоего появления в имении наконец решается. Вспомни, что тебе говорила Анна Степановна о том, как кормят Елизавету.
Я напрягла память.
– Полноценное питание получают медсестры, а для Лизы делают жидкий коктейль. Еду ставят на поднос, который забирает либо Людмила, либо ее сменщица. Чаще всего больная отпивает совсем немного.
– Отлично, – кивнул Чеслав. – А что повариха говорила про папайю?
– Лизе она не нравилась, бокал обычно возвращался полным, а потом вдруг оказался пустым, у больной изменился вкус.
Чеслав порылся в коробке и нашел новую скрепку.
– Лаура Карловна подлила в сок папайи яд. Она, ради спокойствия семьи, решила отравить Лизу. Старуха уже дала показания, твердит, что бедная горничная все равно вроде как мертвая, даже гуманно будет усыпить бедняжку. Но пожилая дама не учла один момент: Лиза могла не выпить коктейль. Так и произошло, полный стакан вновь оказался на кухне. Анна Степановна отлучилась, и тут в пищеблок вошла Майя, у которой на самом деле была язва. У девушки очень болел желудок, а сок папайи считается лечебным средством при любых неприятностях с пищеварительным трактом. И как поступила Лобачева, увидев целый бокал с целебной выжимкой?
Меня передернуло:
– Небрезгливая прислуга его выпила. Вот вам еще один аргумент, чтобы никогда не доедать и не допивать за другими: можно слопать чужую отраву. Мне понятно теперь!
– Что? – прищурился Чеслав.
– Когда Майя упала на лужайке, Лаура Карловна перепугалась. Она, наверное, сообразила, что яд таинственным образом попал не туда, куда надо. Но старуха не потеряла голову и приказала Косте спрятать труп Лобачевой в огромном холодильнике, а всем сказать, что у горничной прободение язвы и ее отправили в больницу.
– Точно, – подтвердил Чеслав.
– Я слышала, как Костя с помощником искали в кладовке мешок, видела момент погрузки длинного свертка на электроплатформу, – забормотала я. – А когда я нашла в кладовке колечко с надписью «Майе от Гоши», повариха снова завела речь про Клауса. Либо она великая актриса, либо на самом деле была напугана!
Чеслав оперся локтями о стол.
– Зачем им лишний свидетель? Поэтому Анне Степановне не открыли правду о смерти Майи. Увидев твою находку, она встревожилась. Смекнув, что дело нечисто, Анна Степановка попыталась придумать для тебя рациональное, с ее точки зрения, объяснение появлению колечка Майи в кладовке. Мол, она пряталась там от призрака, швырнула в него серебряным перстеньком, и Клаус ушел. Косте тоже пришла в голову мысль использовать в своей игре привидение, напугать прислугу Клаусом, надеть на себя балахон Михаила, в котором тот занимается с тигренком, и побренчать бубенцами, постучать, потопать, повыть.
– Зачем? – заорала я. – Что за глупость! Люди и так были шокированы происшествием с Маей, к чему еще трепать им нервы?
– Именно потому и понадобился Клаус, – загадочно ответил начальник.
– Не понимаю, – сказала я.
– Лаура Карловна и Костя не хотели, чтобы прислуга обсуждала внезапную болезнь Лобачевой, – пояснил Чеслав. – А как заставить народ не болтать на животрепещущую тему?
– Подсунуть ему более интересную новость, – мрачно ответила я.
– Молодец, – снова похвалил меня начальник. – Вот Костя и организовал сенсацию. Да какую! «Клаус» прошелся по флигелю, про Майю все забыли, и в последующие дни разговаривали исключительно о призраке.
– Хорошо, что никто со страха не умер, – не успокаивалась я.
– Константин пошатался по помещению для горничных, потом собрал вещи Лобачевой и унес. А горничные до утра боялись нос из своих комнат высунуть. Надо же быть такими глупыми! – в сердцах воскликнул Чеслав. – Двадцать первый век на дворе, а люди верят в чепуху.
Я отвела глаза в сторону. Интересно, согласился бы наш храбрый и до мозга костей материалистичный руководитель войти без сопровождающих ночью в египетскую пирамиду или отправиться ночью на кладбище?
– Что же касается Светланы, – продолжал Чеслав, – то она жива, здорова и весьма довольна. Ей заплатили отличное выходное пособие, дали замечательную рекомендацию и пообещали в течение двух недель устроить на хорошую службу. Условие только одно: не болтать о том, что видела.
Я вскочила.
– А что она видела?
– Светлана пришла мыть палату, где лежит Лиза. Медсестра, воспользовавшись тем, что больная под присмотром, отошла позвонить. А Света работница аккуратная. Ей показалось, что спинка кровати покрылась пылью. И девушка, взяв влажную тряпку, потянулась, чтобы стереть ее. И тут заработал автоматический тонометр, уборщица вздрогнула и уронила тряпицу на лицо больной. Испугавшись, Светлана живо сдернула лоскут и увидела... открытые глаза Елизаветы. Когда медсестра вернулась, пациентка выглядела как обычно, – продолжал Чеслав. – Светлана, которой хотелось стать элитной горничной, не рассказала сиделке правду, побоялась, что повышение отложат. Но потом решила покаяться Наде. А та помчалась с этой вестью к Лауре Карловне...
– Вот почему придуманный мной идиотский тест сработал! – ахнула я. – Несчастная еще раньше стала пробуждаться! Дальше можно не продолжать, надеюсь, Елизавета окончательно придет в себя и даст показания против Михаила.
– Боюсь, ты ошибаешься, – мягко сказал Чеслав.
Я подскочила.
– Лаура Карловна довела дело до конца? Она сумела таки отравить Лизу?
– Нет. Девушка находится в относительно стабильном состоянии, правда, никаких особых иллюзий в отношении ее медики не имеют. Все отмечают, что ухаживают за горничной замечательно, но навряд ли она начнет связно говорить. И уж совершенно точно Елизавета не обвинит Мишу. Он не преступник.
– Кто же тогда убийца? – растерялась я.
– Сделай еще одну попытку угадать, – предложил Чеслав. – Ты ведь верно рассудила: маньяк – член семьи Кнабе.
Я вскочила и забегала по кабинету.
– Костя?
– Холодно.
– Неужели сам Герман Вольфович?
– Еще дальше от истины, – покачал головой Чеслав.
– Издеваетесь, да? – жалобно спросила я. – Больше никого нет!
– Есть! – отрубил Чеслав.
Я снова заметалась по кабинету.
– Да кто? Доктор Бруно Леопольдович? Старик, играющий роль Степана Могилы?
– Это не семья, – справедливо заметил начальник.
– Кнабе закончились! – воскликнула я. – А Костика вы тоже отвергли.
– Есть еще один человечек. Думай.
Я застыла на месте.
– Анна Степановна?! Разве маньяки не всегда мужчины?
– Попадаются и женщины, но редко, – ответил Чеслав. – Только повариха не из их числа, и навряд ли Герман стал бы ее защищать.
– Лаура Карловна, – выдохнула я.
– Нет!
– Но... – окончательно растерялась я.
– Назови семейство Кнабе поименно, – велел Чеслав.
Я принялась загибать пальцы.
– Лаура Карловна, Герман Вольфович, Михаил, и еще Костя.
– Ну?
– Все.
– Разве?
– Эрика, – закончила я.
– Бинго! – стукнул кулаком по столу начальник. – Правильный ответ!
– Нет! – заорала я.
– Почему? – вскинул на меня глаза Чеслав.
– Она жертва!
– Она убийца.
– Ее душили, на шее остался след, девушка долго лежала в больнице без сознания, и сейчас она как пятилетний ребенок! – воскликнула я.
– Сядь, – приказал Чеслав, – и слушай спокойно. Коробков рассказал тебе о психологической проблеме Эрики. Врач предупредил о ней Германа, сказал ему: «Если девушка кого нибудь полюбит, то измучает избранника ревностью». Доктор словно в воду глядел, именно так и получилось. У Кости с Эрикой вспыхнул роман, но мастер на все руки ничего не сказал любимой о фальшивых боях.
– Понятно почему, – оживилась я, – пришлось бы вывалить слишком много информации: продажа бизнеса Германом, тотализатор, обман тех, кто платит за просмотр. Весьма некрасивая история.
– Поэтому Эрика жила в неведении, считая, что отец обеспечивает семью, – продолжал Чеслав. – Но в имение постоянно приезжали девушки, все, как на подбор, красавицы с шикарными фигурами, и у дочери Кнабе начались приступы ревности...
Резкий звонок мобильного в кармане заставил меня вскрикнуть.
– Ответь, – предложил Чеслав.
Я покорно взяла трубку.
– Скорей продиктуйте ваш адрес! – закричал женский голос.
Только тем, что незнакомка помешала нашей беседе, позвонила со своей странной просьбой в самый напряженный момент разговора, можно оправдать то, что я продиктовала название улицы, номер дома и квартиры. Незнакомка отсоединилась, меня царапнуло беспокойство.
– Кто звонил? – проявил несвойственное ему любопытство босс.
– Не знаю, – промямлила я, – спросили мой адрес.
– И ты сообщила его невесть кому? – укоризненно сказал Чеслав.
– Э... ну... да. С этим номером постоянная белиберда, – поспешила оправдаться я. – Он всего лишь на одну цифру отличается от телефона платной справочной! Трудно представить, как выживают ее сотрудники, если им ежедневно задают всякие дурацкие вопросы. Например, где купить отпугиватель от дивана. Каково? Но круче всех оказалась тетка, совершенно не понимающая шуток. Я представилась ей жрецом вуду, думала, идиотка прекратит трезвонить, а она стала требовать, чтобы я превратила ее свекровь в жабу!
Чеслав молча выхватил у меня трубку, вытащил из нее сим карту, бросил в пепельницу и сказал:
– История завершена, этот номер более не нужен.
– Да, – обрадовалась я, – вернемся к Эрике.
– Итак, у Константина и дочери Кнабе вспыхнул роман, но молодые люди своих отношений не афишировали. Вероятно, парень понимал, что и Герман Вольфович, и Лаура Карловна могут усомниться в искренности его чувств. Когда наемный работник с жаром говорит о своей любви к единственной дочери хозяина, то у последнего возникают нехорошие подозрения, поэтому Костя попросил Эрику: «Давай пока не будем ничего никому говорить. Сначала я куплю квартиру, машину и лишь потом не нищим оборванцем приду к Герману Вольфовичу тебя сватать». Эрика согласилась. Но, очевидно, ей показалось, что возлюбленный имеет еще одну подружку, и девушка принялась следить за Костей.
– Она даже купила прибор ночного видения! – вставила я свое слово в беседу. – Роза подслушала сцену ревности, которую Эрика закатила Константину, и так узнала о бинокле.
Чеслав сдвинул брови.
– Ревность – разрушающее чувство. Вот послушай, что рассказал мне Костя...
Молодой человек даже не предполагал, что испытывает Эрика, пока она ему однажды не позвонила и не скомандовала:
– Иди в мою комнату немедленно!
– Сейчас три часа ночи, – удивился Константин.
– Немедленно! – повторила Эрика таким тоном, что парень, забыв об осторожности, ринулся в спальню к любимой.
– Ага, явился... – с издевкой произнесла та. – Ступай в мою ванную и убери дерьмо!
– Ты заболела? – испугался Костя.
Эрика засмеялась.
– Нет, а вот твоей суке плохо! Можешь на нее полюбоваться!
Костя вошел в ванную и едва сдержал крик. На полу лежала горничная Лиза, шею девушки стягивал узкий кожаный ремешок.
Скрыть случившееся от старшего Кнабе было невозможно. Спешно был вызван Бруно Леопольдович, Эрике вкатили лошадиную дозу успокоительного, а в девять утра Костя поднял шум, что он якобы увидел, как Елизавета падает из окна. Прислуге объявили, что горничная свалилась по собственной глупости.
Позже Бруно Леопольдович разговорил Эрику и та призналась: она возненавидела Лизу после того, как увидела, что Костя целует девушку.
– Я даже не приближался к ней! – возмутился тот. – Я не волочусь за горничными!
Эрика потрясла биноклем.
– Вот! Я ночью и днем слежу за тобой! Своими глазами видела: ты дал ей коробочку и поцеловал.
– Тьфу, черт! – выругался Константин. – Верно, я поздравлял Елизавету с днем рождения, ну и чмокнул в щечку. Это же ни к чему не обязывающая вежливость.
– Ненавижу! – отчеканила Эрика. – Жаль, что эта сука не подохла! Слишком рано я позвала Костю убрать дерьмо!
– Деточка, – ласково заговорил Бруно Леопольдович, – но ведь Лиза крупная, сильная девушка, как же ты смогла ее побороть?
Лицо Эрики приняло мечтательное выражение.
– Я очень умна и все заранее спланировала. Позвонила Лизе ночью и велела срочно бежать в мою ванную, дескать, из под раковины мышь вылезла. Ха! Негодяйка поверила, что я боюсь грызунов, принеслась с веником, присела, чтобы под умывальник заглянуть, а я ее шокером в спину чпок, и свалилась ваша Лизка без сознания. Я ей руки ноги связала и придушила мокрым ремнем, чтобы не сразу померла, а помучилась. Пусть знает, как чужих парней отбивать!
Константин беспомощно посмотрел на Бруно Леопольдовича.
– Это лечится?
– Справимся, – самонадеянно пообещал профессор.
Эрику посадили на сильные лекарства, но бесконечно принимать их было нельзя, через некоторое время Бруно Леопольдович перевел девушку на другие препараты. Дочь Кнабе казалась совершенно нормальной, ходила на учебу, и Костя успокоился. Бруно Леопольдович объяснил парню:
– Эрика перенесла в детстве травму, смерть матери. Тебя она очень любит, боится потерять и защищает свое счастье. Будь осторожен, не приближайся к другим женщинам, и вспышек ярости у Эрики более не будет. Девочка поняла, что натворила, сейчас она раскаивается.
Как же милейший доктор ошибался!
Когда газета «Желтуха» вышла с броским заголовком «Страшная смерть в Битцевском парке», Костя, любивший читать подобную прессу, увидел статью, фотографию и перепугался. Молодую женщину, перед тем как убить, оглушили шокером, связали ей руки и ноги, затянули на горле мокрую кожаную удавку. Узнаваемый почерк, не так ли? Но самое страшное состояло в том, что Константин узнал несчастную, ею оказалась Галина Крафт, которая приезжала в поместье на кастинг. Девушка подошла по всем параметрам: красавица, физически развита, да еще имеет немецкие корни. (Миша и Костя попали под влияние Лауры Карловны и Германа Вольфовича, считали, что этническая немка – это самая подходящая кандидатура для съемок.) Крафт согласилась участвовать в боях с тигром, ей даже показали Артура, но в назначенный день «кинозвезда» не появилась, и парни решили, что Галина передумала. И вот теперь ее труп нашли в парке.
Костя бросился к Герману Вольфовичу, тот вызвал Бруно Леопольдовича. Эрика все отрицала:
– Я не имею никакого отношения к жертве, не встречалась с ней. Осознала ужас содеянного с Лизой и раскаиваюсь.
И вот сколь глубоко было желание отца и Кости считать Эрику обычной девушкой – они ей поверили! Эрика сумела убедить в своей невиновности даже Бруно Леопольдовича.
Герман по своим каналам узнал, что следствие зашло в тупик. Ведь тело Крафт обнаружили лишь спустя несколько дней после убийства, в Москве бушевал ливень, все следы на месте преступления оказались смыты. Вполне вероятно, что Эрика говорила правду о своей непричастности к этому убийству. И отец успокоился.
Костя тоже вздохнул с облегчением и попросил у Кнабе руки его дочери.
– Эрика должна окончить институт, – твердо заявил Герман Вольфович. – Получит диплом, тогда и подумаем о свадьбе.
Лучше бы старший Кнабе забыл об университете! Может, выйдя за Костю замуж, Эрика бы успокоилась. Но Герман хотел, чтобы дочь получила образование, поэтому Косте пришлось отложить мысль о женитьбе.
А потом та же «Желтуха» написала о смерти Зои Караваевой. Второе убийство походило на первое: в том же лесопарке, ожог от электрошокера, связанные руки ноги, кожаная удавка. И Зоя тоже приезжала в имение на кастинг. Эрика снова все отрицала, но у Кости уже роились в голове нехорошие мысли, а Бруно Леопольдович опять прописал Эрике сильные лекарства.
– Начнем пока с малых доз, авось большие не понадобятся, – бубнил врач. – И ведь никаких доказательств вины девочки нет. Мы занимаемся чистой профилактикой. Я абсолютно уверен – в столице объявился маньяк!
– Разве они не насилуют своих жертв? – поинтересовался Костя.
– Совсем не обязательно, – оживился Бруно Леопольдович, – и, знаешь, дружочек, серийные убийцы обычно мужчины. Женщины подобным не занимаются.
Неизвестно, хотел ли врач успокоить Костю или на самом деле полагал, что маньяками бывают только представители сильного пола. По статистике, действительно, подавляющее большинство серийных преступников – мужчины средних лет. Но иногда, крайне редко, встречаются и женщины.
И все же Костя потерял покой. Он очень хотел верить Эрике, но его мучил вопрос: почему маньяк расправляется с жертвами в том месте, где любила прятаться от людей его невеста?
Эрика пару раз привозила Костю в Битцевский парк, показала ему заветную полянку в глуши и честно призналась:
– Здесь мне лучше, чем дома.
А на фотографиях, опубликованных в прессе, парень узнал то место.
В день, когда Эрика подверглась нападению, она поругалась с Костей, устроила ему сцену ревности и умчалась прочь. Спустя некоторое время парню позвонила Алла Ламина, очередная кандидатура на роль гладиаторши, мастер спорта по борьбе, и сказала:
– Извините, но я не смогу сейчас приступить к работе. Мне только что предложили рекламный проект с невероятной оплатой. Сегодня я еду на первую съемку.
Костя мог спокойно ответить: «Не хотите, не надо» – и бросить трубку. Но он неожиданно для самого себя спросил:
– А где вас ждут?
– В Битцевском парке, – сообщила Алла, – мне по электронной почте прислали схему, как найти поляну. Я уже на пути к месту встречи.
– Нет, не ходи туда! – заорал Костя.
– Отличный способ лишить меня контракта, – засмеялась Ламина и повесила трубку.

– Вот как Эрика заманивала девушек в парк! – воскликнула я.
– Следует уточнить: «глупых девушек», – сердито поправил Чеслав. – Эти дурочки сначала без всякого страха откликались на объявление с приглашением на видеосъемку, не думали, что женщинам лучше не связываться с работодателем, который просит прислать фото в купальнике и номер телефона на адрес абонентского ящика. Сколько людей ни предупреждай об опасности, всегда найдутся те, кто наплюет на здравые советы!
– Костя с Мишей не обманывали девчонок, – напомнила я.
Чеслав нахмурился еще сильнее.
– Верно. И тем лишний раз убеждали глупышек: можно не волноваться, все будет хорошо. Когда Эрика предлагала им рекламный контракт и называла запредельную цифру гонорара, безработные дурочки неслись в парк. Крафт и Караваева просто не явились на съемку в имение, а Ламина оказалась хорошо воспитанной, хоть и подвела Костю, но решила объяснить ему, по какой причине разрывает договоренность. После разговора с ней он немедленно помчался в Битцевский лесопарк...
Глаза Чеслава сузились.
– Знаешь, я смотрел на снимки с места происшествия и думал: ну что тут не так? И только недавно сообразил: у Крафт и Караваевой были очень тщательно связаны руки и ноги. Похоже, убийца не торопился, знал, что на поляну никто не придет, на кустарнике не сломана ни одна ветка. А в случае с Эрикой все было иначе: девушку не связывали, и преступник явно в спешке удрал в лес. Парочка патологоанатомов стажеров, искавших укромное местечко для свидания, спугнула маньяка, они слышали, как кто то ломился сквозь кусты. Но чуть левее есть малозаметная тропка. Почему преступник не воспользовался ею и изменил свой почерк?
– Ты сам только что ответил на свой вопрос, – удивилась я. – Маньяка спугнули, вот он и полетел куда глаза глядят, не успев связать Эрику.
– Экспертиза установила, что Крафт и Караваеву связывали веревками до удушения, – уточнил Чеслав. – Мы имеем несколько смертей, а преступник всегда действует по накатанной схеме, он должен был проделать те же действия и с Эрикой. В тот же день, устроив Эрику в больнице, Костя позвонил Ламиной. Потом поехал к ней домой и обнаружил ее в состоянии паники. Но все же заставил несостоявшуюся гладиаторшу поведать о том, что произошло на поляне. Там Аллу ждала девушка, которая сказала, что съемочная бригада задержалась в пробке, а ей велено выстроить композицию. Ламина, никогда ранее не участвовавшая в фотосессии, приняла слова незнакомки за чистую монету и, когда та попросила Аллу стать к ней спиной и опустить руки вдоль туловища, беспрекословно выполнила ее приказ. Послышался тихий треск, затем на шею Аллы накинули петлю. Ламина всю жизнь занималась борьбой, поэтому сумела сорвать с себя удавку. Затем увидела на земле шокер и все поняла.
– Электродубинка не сработала? – предположила я.
– Верно, – кивнул Чеслав, – и это спасло жизнь Аллы. Не забывай, она профессионально занималась борьбой, кое какие движения отработаны у Ламиной до автоматизма. А тренер вбил в голову девушки установку: никогда не позволяй противнику уйти безнаказанным. И Алла почти интуитивно накинула петлю на шею напавшей на нее Эрики и затянула удавку. Не успела дочь Кнабе упасть на землю, как послышались голоса влюбленной парочки. Ламина, испугавшись, что ее обвинят в убийстве, схватила шокер и унеслась. Ясное дело, Эрику посчитали очередной жертвой маньяка. Вот так.
– Зачем Ламина унесла электрошокер? – спросила я. – И где сейчас Алла?
– На первый вопрос ответа никто не знает, даже сама Ламина, а вот со вторым проще. Герман Вольфович устроил спортсменку на хорошую работу, ей вручили большую сумму за молчание, и Алла предпочла никому не сообщать о покушении.
– Вот почему бизнесмен сокрушался, что не приставил к дочери охрану, – прошептала я. – Он считает, что секьюрити могли предупредить преступления. И вот почему Кнабе боится момента возврата к Эрике ума и памяти. Сейчас она тихий пятилетний ребенок, который не помнит о совершенных преступлениях. Не дай бог девушка станет прежней! Интересно, чем Эрика заслужила такую любовь?
– Что ты имеешь в виду? – не понял Чеслав.
– Некоторые дети стараются изо всех сил, но родители все равно ими недовольны, – грустно сказала я. – У Эрики все иначе. Даже зная, что она убийца, и Герман, и Константин покрывали ее. Михаил, полагаю, тоже был в курсе дела и молчал. Более того, Эрике нашли оправдание: она постоянно испытывала стресс из за смерти матери и до сих пор не оправилась. А Лаура Карловна даже решила отравить Лизу, чтобы та не выдала Эрику. Действовала старуха на свой страх и риск, не посоветовалась ни с кем. И ей даже в голову не пришло, что с Елизаветой можно будет договориться, заплатив ей за молчание. Лаура не подумала, что несчастная горничная может вообще ничего не вспомнить. Старуха так хотела обезопасить Эрику, что решилась на убийство. За что девушка получила такую любовь? Что она для этого сделала?
Чеслав встал.
– Чаще всего любовь достается даром. Пагубно считать, что ее нужно заслуживать. Если тебя не любят, то бесполезно стараться добиться любви, будет лишь хуже. Прими случившееся как данность и иди вперед, твердо зная: непременно встретится тот, кто тебя полюбит безо всяких условий. Не завидуй Эрике, ведь у тебя есть Гри.
– Мне и в голову не придет испытывать к убийце зависть! – возмутилась я.
– Правильно, – кивнул босс и ушел.

Эпилог

Забегая далеко вперед, расскажу, как сложилась в дальнейшем судьба Эрики.
Думаю, Герман Вольфович потратил огромное количество денег, чтобы замять дело. Дочь Кнабе сначала отправили на обследование в клинику, потом признали ее недееспособной и одновременно неопасной для общества и отдали на попечение отца. Герман Вольфович продал имение, зоопарк, распустил служащих, и они всей семьей, включая Константина, Лауру Карловну и Анну Степановну, перебрались на жительство в Таиланд, Кнабе стал, как сейчас модно говорить, дауншифтером.
Косте и Михаилу никаких обвинений предъявить не удалось. В отношении Интернета законодательство пока недостаточно развито, адвокаты нашли много лазеек, и организаторы фальшивых боев помахали следователю ручкой.
Варя Богданова неожиданно стала богатой женщиной. Ее, оказывается, разыскивала не Беата, ее непутевая мать, а бывший любовник, тот самый Борис, который просто влюбился в стриптизершу. Он решил, что девушка, некогда танцевавшая у шеста, будет очень ценить спокойную обеспеченную жизнь, перевез Варю в свой особняк, а потом и женился на ней.
Горничная Лиза умерла в больнице. Герман Вольфович до последнего дня оплачивал все расходы по содержанию несчастной и похоронил ее на кладбище.
Тигр Артур счастливо живет в зоопарке. За добрый нрав и приветливость его обожают и служители, и посетители.
В зоопарк я отнесла и Гензу, которого три месяца носила на груди. Не скрою, мне стало грустно, когда рукохвост, даже не попрощавшись с «мамочкой», отцепился от меня и ринулся в клетку к сородичам.
– Вот она, детская благодарность, – засмеялась смотрительница рукохвостов Машенька. – Воспитываешь их, воспитываешь, а потом – бумс! Кровиночка на тебя наплевала и смылась. Не переживайте, Генза вас будет узнавать, просто у него сейчас крыша поехала, ведь впервые за долгое время он себе подобных увидел. Приходите его навещать!
– У меня была еще одна подружка, – вздохнула я, – ящерка фиолетового цвета, очень милая, я назвала ее Элей. Представляете, она меня случайно укусила, кстати, довольно больно, а потом стала следом ходить, везде! Прощения просила, в глаза заглядывала.
Маша ткнула пальцем в большой террариум.
– Такая?
– Точно! – обрадовалась я. – Никогда не предполагала, что у рептилий есть совесть.
Маша расхохоталась.
– Пардон, если вас разочарую, но совести у них нет. Данная ящерица хищница. Она весьма оригинально охотится: цапнет добычу, впустит в нее яд, а затем преследует жертву, ждет, когда та копыта отбросит, чтобы насладиться ее плотью.
Я вздрогнула.
– Эля ждала моей смерти?
– Ага, – кивнула Машенька. – Но только ее яд рассчитан на мелких грызунов, слону он вреда не нанесет. Ой, простите!
– Ничего, – пробормотала я. – Представляю, как ящерица потирала лапы, думая, что скоро заполучит столько еды. Моего мяса хватило бы не только ей, но и всем ее сородичам на долгую сытную жизнь. Да, вот и потеряна еще одна иллюзия. Эля, оказывается, любила меня как будущий деликатес.
– Вы обязательно приезжайте к Гензе, – сменила тему Маша.
– Непременно, – пообещала я и ушла.

Но все вышеописанное произойдет еще не скоро. А в тот день, когда я, узнав правду об Эрике, приехала домой, меня ждал сюрприз: на кухне сидел Гри, вернувшийся из командировки.
Жизнь сразу показалась мне прекрасной. Я кинулась к плите, но была остановлена мужем.
– Лучше пойдем в ресторан, – предложил он.
– А как же моя диета? – тихо спросила я.
– Ерунда! – уверенно заявил Гри.
– Вовсе нет, – не сдавала я своих позиций. – Моя самая заветная мечта – иметь идеальное тело. Больше всего на свете я хочу стать стройной, поэтому рестораном придется пожертвовать.
Гри кашлянул.
– Тебе никогда не приходило в голову, что идеального тела не бывает? Очень часто у нас вызывает самые добрые чувства некто абсолютно несовершенный внешне.
– Например? – спросила я. – Квазимодо в данной ситуации можно не вспоминать. А кроме милого горбуна, никто не приходит на ум.
– Пятачок! – радостно объявил Гри. – Симпатичный, очаровательный, добрый, самый замечательный друг на свете! Вот у кого идеальное тело, – засмеялся Гри. – Танюш, извини за банальность, но не во внешности дело. Эй, ты куда помчалась?
– К кастрюле, хочу сварить тебе суп, – прошептала я, чтобы не разрыдаться от умиления на глазах у Гри.
– Отлично, вернемся к началу нашего разговора, – улыбнулся муж, – ну, давай заново. Дорогая, лучше пойдем в ресторан! И ни слова о дурацких диетах.
Я изменила траекторию бега, понеслась в ванную, чтобы привести себя в порядок, и крикнула по дороге:
– Увы, зарплата завтра, денег хватит только на скромное кафе!
Гри не успел ответить, из прихожей донесся звонок. Муж вышел в холл, и я услышала нервный женский голос:
– Немедленно ее позовите!
– Кого?
– Жрицу вуду! Мы договорились, она дала мне свой адрес!
Надев халат, я вышла к двери. В прихожей стояла стройная девушка типа Марты Карц – красиво завитые локоны, безупречный макияж, сверкающие украшения, почти идеальная фигура, отшлифованная фитнесом, мини платье с кожаным поясом, туфли и сумка, которая стоит, как подлинная египетская мумия; наивный взгляд небесно голубых глаз и аромат духов по тысяче долларов за каплю. Впечатление портил лишь простой кейс, стоявший на полу возле ног красотки.
– Привет! – сказала я.
– Вау! – завопила блондинка. – Я заказывала превращение свекрови в жабу, но банк сразу миллион баксов в мелких купюрах не дал, только сейчас все получила! Пересчитывать будете?
Блондинка присела и открыла кейс, мы с Гри уставились на пачки долларов.
– Помнится, кто то жаловался, что у него денег осталось лишь на скромное кафе, – ожил первым муж.
– Когда она превратится в жабу? Мне отдадут лягушенцию? Где ее нужно держать? Можно в лесу выпустить? Что мужу сказать, куда его долбанутая мамочка подевалась? Это навсегда? Или она может расколдоваться? – без устали сыпала вопросами девица.
Я так и не могла обрести дар речи, а Гри с невероятным интересом смотрел на гостью.
– Вы хотите превратить свекровь в жабу?
– Ой, точно! – захлопала в ладоши идиотка.
– И вам на это не жаль миллиона долларов? – уточнил мой муж.
– Конечно, нет, – фыркнула заказчица. – Но я хочу иметь гарантии. Меня мама предупредила: она слышала, что был случай, когда Иван подстрелил жабу, а она – бамс! И снова человеком стала.
– Пошел Иван дурак к царю свататься за его дочь, да государь вон Ваньку выгнал, и жил после этого Иван долго и счастливо... – пропел Гри. – Значит, ваша мама в курсе вашей затеи, одобряет ее и велела доченьке гарантии потребовать?
– Да! – ажитированно воскликнуло чудо в бриллиантах.
Гри наклонился и зашептал что то на ухо гостье.
– Ой! – заголосила та. – Правда? Адресок дадите?
Супруг приложил палец к губам:
– Тсс. Это же секрет. Сейчас напишу.
Когда сумасшедшая девица, схватив записку, захлопнула чемодан и испарилась, я налетела на Гри.
– Куда ты отправил дурочку с миллионом?
– К Коробкову в офис, – спокойно пояснил муж. – Ему вечно деньги на всякие технические феньки нужны. Я верю в Димона, он что нибудь придумает. В конце концов сделает свекровь жабой на недельку и...
Не договорив, Гри рухнул на стул и захохотал.
– Вот и не верь после этого анекдотам про блондинок, – вздохнула я. – Кому рассказать – не поверят.
Гри вытер ладонью выступившие от смеха слезы.
– Девушка блондинка – это караул, жена блондинка – еще хуже, но круче всего блондинка теща. Ладно, раз мы не взяли миллион долларов за колдовство, то сейчас отправимся не в ресторан, а в пиццерию.
И мы пошли.
Не следует ждать, что слон сможет летать, как орел, и не надейтесь на то, что крокодил станет питаться, как кролик. Если не предъявлять сверхъестественных требований к слону и крокодилу, с ними можно даже подружиться. Вот только в первом случае вам надо будет стать вегетарианцем, а во втором придется жевать сырое мясо. Никогда не требуйте от людей стать такими, какими вы хотите их видеть, никто не изменится.

Глава «  1-3 4-6 7-10 11-13 14-17 18-21 22-24 25-27 28-30 31-34  »

На главную